Елена Волкова, культуролог
Миф о советской армии как воинстве Христовом, победившем фашистскую армию Сатаны, появился весной 1945 года, когда Пасха пришлась на 6 мая – день великомученика Георгия Победоносца.
Глава РПЦ МП Алексий I (Симанский) в своем пасхальном послании тогда прямо объединил Воскресение Христа и победу СССР: «Пасхальная радость Воскресения Христова соединяется ныне со светлой надеждой на близкую победу правды и света над неправдой и тьмой… (…) Свету и силе Христовой не возмогли противиться и препятствовать темные силы фашизма, и Божие всемогущество явилось над мнимой силой человеческой». Через три дня, 9 мая, в своем новом послании он приветствовал «победоносное воинство наше», «великого Верховного Вождя» и «Православную Русь», возносящую Богу благодарные молитвы «за радость победы и за дарование мира всему миру».
Это служение церкви репрессивному режиму позднее было отлито в «богословие Революции», которое отрицало жестокие гонения на верующих, создавало иллюзию религиозной свободы в СССР, покрывало палачей и предавало своих же мучеников, обожествляя при этом «Богоданного Первоверховного Вождя» и его «армию света». Журналист-религиовед Александр Солдатов в 2010 году убедительно показал, что именно из «богословия Революции» выросло современное «богословие Победы».
Новая политическая религия, или религиозная идеология, создала свой Пасхальный календарь Победы:
- миллионы погибших – искупительная жертва за отречение народа от Бога;
- Сталин и Жуков, подобно Моисею, выводят свой народ из фашистского рабства;
- Вход Господень в Иерусалим совпал со штурмом рейхстага;
- в Великий четверг стихли бои в Берлине;
- на Пасху 6 мая начались переговоры о капитуляции;
- Георгия Жукова прямо называют новым Георгием Победоносцем;
- победу в ВОВ отождествляют с победой Христа над адом и грехом.
В 1992 году Братство православных следопытов организовало первый Георгиевский парад на Крутицком подворье в Москве. Затем победные марши и крестные ходы перекочевали на Поклонную гору и помолодели: их официальное название — Георгиевский парад «Дети победителей». Pravmir.ru сообщает, что в юбилейном ХХ параде в 2012 году «приняли участие около полутора тысяч человек – делегатов, представляющих детско-юношеские и молодежные центры России и стран СНГ, а также духовно-патриотические организации, в том числе скауты, юное казачество, ученики кадетских корпусов, молодежь из военно-исторических организаций и клубов исторической реконструкции, студенты духовных учебных заведений, члены молодежного объединения «Георгиевцы!» и др.»
Георгиевский парад «Дети победителей» на Поклонной горе 6 мая 2012г
Фото PRAVMIR.RU
Пасхальный образ Победы стал популярен в православном обиходе и образовании: лозунги «Пасха Победы», «Пасха – День Победы», «День Победы – наша вторая Пасха», «Пасхальная радость Победы» звучат в церковных проповедях, школьных презентациях и на детских конкурсах.
Воскресший Христос, яйца и куличи изображаются на фоне Парада Победы, крест порой трудно отличить от серпа с молотом, а православный патриотизм – от советского. Широко разошлись мифы о верующих военачальниках, самолетах с иконами, молебнах перед битвой, появился жанр пасхально-победного стихотворения:
ВОЙНА СВЯЩЕННАЯ
Без креста в 41-ом встречала
Русь-Россия врагов своих.
«Жди меня» — молитвой звучало,
Словно ладанка был тот стих.
Как с икон, смотрела с плакатов
Богородицей Родина-мать.
Уходили на фронт солдаты,
Не умевшие крест целовать,
Но, как витязи в русской сказке,
Сокрушили логово зла…
День Победы и праздник Пасхи —
Жизни два багряных крыла!В.В.Ефимовская
Милитаризация православия набирала силу с середины 1990-х, а в 2007 году Путин уподобил РПЦ МП ядерному щиту России, что породило мем «атомное православие». Церковь в ответ назначила преподобного Серафима Саровского «покровителем ядерщиков». Позднее агрессии в Украине и Сирии были представлены как религиозные войны, якобы защищающие «колыбели православия».
Современная религия Победы представляет собой уродливый гибрид двух идеологий – советской и православной, и является одной из ветвей «коммунистического христианства». При этом идея победы оказывается выше религии и морали, более того – она придает сакральный характер преступлениям как государства, так и церкви. Сакрализация армии и полководцев, военных потерь и преступлений, самой войны как божьей брани оправдывает чудовищную жестокость и обесценивает страдания жертв.
