Собирался ли Сталин напасть на Гитлера?

Миф

Сталин опасался Гитлера, сознавая слабость Красной Армии, и не собирался нападать на него. Все советские мероприятия накануне 22 июня 1941 года носили сугубо оборонительный характер. Как утверждает один из официальных историков Алексей Исаев, «никаких со стороны Советского Союза действий, которые могли бы подвигнуть Гитлера напасть, не было». В том же духе высказывается министр культуры Владимир Мединский: «Он готовился к войне, Сталин. Но это не значит, что он хотел напасть первым. Это противоречило всему здравому смыслу». А председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко настаивает: «Главный тезис фальсификаторов сводится к тому, что нападение Германии на Советский Союз было вынужденным, превентивным. За последние три четверти века не был предан гласности ни один факт, ни один документ, который бы подтверждал, что СССР готовился к развязыванию войны».

Как было на самом деле

Как писал в мемуарах Георгий Жуков, в 1941 году являвшийся начальником Генштаба, в феврале 41-го, еще до начала массовой переброски германских войск на Восток, «однажды в ответ на мой доклад о том, что немцы усилили свою воздушную, агентурную и наземную разведку, И.В. Сталин сказал:

— Они боятся нас. По секрету скажу вам, наш посол имел серьезный разговор лично с Гитлером, и тот ему конфиденциально сообщил: «Не волнуйтесь, пожалуйста, когда будете получать сведения о концентрации наших войск в Польше. Наши войска будут проходить большую переподготовку для особо важных задач на Западе». (Жуков Г.К. Воспоминания и размышления.  М.: Новости, 1995. Т. 1. С. 373.) Разумеется, ни в какую переподготовку Сталин не поверил, а вот тому, что немцы боятся Красной Армии, — поверил и переброску германских войск к советским границам расценивал как защиту от возможного нападения с Востока.

Нарком военно-морского флота Николай Кузнецов свидетельствует: «И.В. Сталин представлял боевую готовность наших Вооруженных Сил более высокой, чем она была на самом деле, Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». (Кузнецов Николай Г. Накануне. М.: Воениздат, 1966. С. 323-324.) Сталин и его генералы значительно преувеличивали боеспособность Красной Армии и недооценивали боеспособность вермахта.

На плане стратегического развертывания Красной Армии от 11 марта 1941 года заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Ватутин в разделе, где ставились задачи будущему Юго-Западному фронту, который должен был  наносить главный удар, сделал очень красноречивую пометку: «Наступление начать 12. 6». (Гареев Махмут А. Готовил ли Советский Союз упреждающее нападение на Германию в 1941 году? // Война и политика, 1939-1941. М.: Наука, 1999. С. 274.) Несомненно, дату начала наступления, полученную путем прибавления к 11 марта трех месяцев, Ватутин не сам придумал, а записал под диктовку Сталина.

Однако к 12 июня сосредоточить все силы и средства не успели, и нападение на Германию перенесли на июль. Об этом свидетельствует то, что 4 июня 1941 года Политбюро приняло решение о формировании к 1 июля 238-й стрелковой дивизии Красной Армии, «укомплектованной личным составом польской национальности и лицами, знающими польский язык, состоящими на службе в частях Красной Армии» (Новая и новейшая история, 1993, № 2. С. 60-62.) Такая дивизия могла понадобиться только для войны с Германией. Точно так же 26 октября 1939 года, ровно за месяц до советского нападения на Финляндию, К.Е. Ворошилов отдал приказ о формировании: 106-го особого стрелкового корпуса из финского и карельского населения СССР. 23 ноября сформированный корпус был переименован в 1-й горнострелковый, а с началом советско-финской войны сразу же переброшен на фронт и назван 1-м стрелковым корпусом финской народной армии с номинальным подчинением марионеточному правительству О. Куусинена. (Аптекарь Павел А. Неизвестное войско не существовавшей страны // Независимая газета, 1994, 25 ноября.)

Для июльского нападения был также усовершенствован план развертывания от 11 марта, превратившийся в середине мая в «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», написанные генералами Александром Василевским и Николаем Ватутиным за подписями (но без автографов) наркома обороны Семена Тимошенко и Георгия Жукова. Главный удар с целью упредить сосредоточение немецких войск по-прежнему наносился на юго-западном направлении, где, как полагал советский Генштаб, находилась самая сильная группировка вермахта, с одновременной обороной на всех остальных направлениях, до тех пор пока не определится успех на Юго-Западе. Это доказывает, что в Москве не имели никакой информации о развертывании германской армии по плану «Барбаросса», где наиболее сильная группировка предусматривалась на центральном направлении, и не ожидали в 1941 году германского нападения.

Именно в соответствии с «Соображениями» от середины мая происходила реальная переброска советских войск к границе, которая должна была завершиться к 15-20 июля 1941 года. Кампанию рассчитывали завершить за 30 дней полным разгромом и окружением германских войск в Польше и Восточной Пруссии.

Есть косвенные данные, что Сталин собирался напасть на Гитлера еще летом 1940 года, рассчитывая, что вермахт начнет наступление во Франции и завязнет на линии Мажино. На это указывает то, что 26 февраля 1940 года, еще до завершения войны с Финляндией, народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов издал специальную директиву, в которой приказывал считать вероятными противниками Германию, Италию, Венгрию и Финляндию. (Трибуц В.Ф. Балтийцы вступают в бой. Калининград: Книжное изд-во, 1972. С. 294; Кузнецов Н.Г. Крутые повороты: Из записок адмирала. М.: Молодая гвардия, 1995. С. 209). Основная масса советских войск после заключения мира с Финляндией перебрасывалась к западным границам, где у Германии было не более 12 дивизий. Демобилизация почти 700 тысяч сверхштатных призывников, призванных на финскую войну, была перенесена с 1 мая на 1 июля 1940 года. (Последний доклад наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова //Военно-исторический журнал (ВИЖ), 1991, № 3. С. 8).

Вполне вероятно, что расстрел в апреле и первой половине мая 1940 года 25 тыс. польских офицеров и гражданских лиц в Катыни и других местах, решение о котором было принято Политбюро 5 марта 1940 года, также проводился в связи с планировавшимся советским нападением на Германию. Ведь в случае начала летом 1940 года советско-германской войны польских офицеров пришлось бы освободить из советского плена и передать польскому правительству в изгнании, которое в тот момент находилось в Париже, для формирования новой польской армии. Однако Сталин предпочел их истребить до возможного нападения на Германию, так как полагал, что созданная ими польская армия будет неподконтрольна СССР. Однако быстрый крах Франции заставил Сталина перенести нападение на Германию на 1941 год.

Гитлер не верил Сталину и не сомневался, что тот на него нападет. Точно так же Сталин не верил Гитлеру и не сомневался, что тот на него нападет. Разница была только в том, что Сталин считал, что германское нападение состоится не ранее 1942 года, поскольку прежде Германия постарается в 1941 году сокрушить Англию. Гитлер же полагал, что советское нападение может произойти в 1941 году, и потому спешил с «Барбароссой», хотя и не имел достоверных сведений о советских планах.

 

Борис Соколов, историк

Другие статьи раздела

Пакт Молотова - Риббентропа

Подвиги

Потери

Вклад союзников

Ленд-лиз

Капитуляция Японии

Армия-освободительница

Снос памятников

Преступления Красной Армии

Репарации